Зачем скрывать любовь - Страница 43

Лука медленно повернулся к нему и улыбнулся так, как умел только он.

– Вы ведь видели эту женщину. Я живу просто отлично, – ответил он.

Кэтрин тогда лишь вскинула брови. Ее больше заботило, сможет ли она работать и выполнять свои обязанности в компании. Добиться желаемого она была намерена, даже если придется использовать для отстаивания своего мнения тяжелую артиллерию.

Лука тогда рассмеялся и сказал, что готов согласиться на все, если она опять встанет на колени и сделает своим ртом и руками то, что делала каждый день.

– Я хочу провести собственную маркетинговую кампанию, – заявила Кэтрин. – Действуй. Я отдаю в твои руки всю эту чертову фирму.

В конце концов ей удалось завоевать уважение коллег, а те, кто так и не смог смириться с ее положением, вынуждены были замолчать и уволиться. Лука смотрел на нее, сидящую за столом в переговорной комнате напротив него, и с улыбкой хвалил за блестяще проведенную презентацию.

Кэтрин права. Она должна заниматься тем, что у нее отлично получается. Организацию свадебной церемонии он возьмет на себя.

– Надеюсь, ты будешь мне помогать, cucciola mia, – сказал он, когда они были в деловой поездке по Австралии. – Это ведь и твоя свадьба.

– Свадьба? – Кэтрин повернулась к нему. – Какая свадьба? Мне еще никто не делал предложения. Разве можно в таком случае говорить о свадьбе?

Он лишь усмехнулся в ответ.

Роуз, разумеется, оставалась верна себе. Однако в день, когда Кэтрин переступила порог дома в Йоркшире, мгновенно пресекла попытки матери излить на дочь весь накопившийся яд.

– Мама, ты пожертвовала ради меня всем, – сказала она, глядя ей прямо в глаза, чтобы заметить ее реакцию. – Я никогда не смогу сделать то, что станет достаточной благодарностью за это. Такова судьба каждой матери. – Она обвела взглядом комнату. – Обещаю, ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Я об этом позабочусь.

– Разве ты не стала могущественнее, переспав не с одним, а с двумя Кастелли?

– Осторожно, – предупредительно произнес Лука, стоящий здесь же в дверном проеме. Он предпочитал каждый раз оставаться там и не проходить дальше, когда они навещали мать Кэтрин. – Следите за тем, что говорите.

Кэтрин только в тот момент поняла, что именно появление Луки в ее жизни придавало ей сил сделать то, на что она сама никогда бы не решилась, – понять наконец, что она не обязана выслушивать постоянные оскорбления матери и страдать из-за этого. Она может больше не участвовать в том, что затеяла мать. Лука ее любит. Они счастливы, и скоро у них будет ребенок. Она не обязана никому ничего доказывать. Особенно этой женщине, которая должна любить ее больше всех остальных.

– Если ты не научишься держать язык за зубами, мама, ты никогда не увидишь внуков, – твердо произнесла Кэтрин. – Я вынуждена была терпеть такое отношение к себе из благодарности, но не позволю терзать душу моего ребенка.

Роуз сказала что-то об угрозах, но Кэтрин не стала ее слушать.

– Это не угроза, мама. Это обещание. Выбор за тобой.

Позже, когда Лука обнимал Кэтрин и гладил по голове, она дала волю слезам. Только Лука смог дать ей все, чего она так ждала от Роуз.

И Кэтрин была готова вернуть ему еще больше.

Она постаралась, чтобы они как можно больше времени проводили с Рафаэлем, Лили и их детьми. Ведь именно это и есть будущее семьи Кастелли, а не то мрачное прошлое, которое так не любил Лука. Она все больше убеждалась в том, что насколько Джанни был мил и заботлив с ней, настолько же он был невнимателен к Луке. К счастью, Рафаэль и Лука были хорошими братьями, они управляли компанией и любили друг друга. Сейчас это было намного важнее.

После того как Лили родила малыша Бруно – еще одного темноволосого и кареглазого наследника рода Кастелли, – они ненадолго уехали в поместье, чтобы собраться всей семьей и привыкнуть к новому составу.

– Ненавижу это место, – сказал Лука, стоя ночью у открытого окна. – Всегда терпеть не мог этот дом.

Он рассказал ей о том, как был одинок в детстве, обо всех способах, которыми пытался привлечь внимание отца. Обо всех тех годах, когда был предоставлен сам себе и вынужден был терпеть методы воспитания учителей и нянь, а также присутствие мачех, для которых тоже становился неугодным.

– Но ты уже не ребенок, Лука, – мягко заметила Кэтрин, выбираясь из постели. Она подошла к нему, обняла за талию и прижалась щекой к спине. – Дома становятся такими, какими мы их делаем. Ведь это всего лишь здание.

– Мне оно всегда казалось проклятым.

– Тебе под силу снять это проклятие. И для этого нужно лишь сильнее меня любить.

– С этим как раз нет никаких проблем, cucciola mia.

И он доказал ей это дважды, доводя их обоих до пика блаженства в огромной кровати в их спальне.

Утром все собрались в библиотеке. Там были и Рафаэль с Лили, и, конечно, новорожденный малыш, которого все уже очень любили и гордились им. Кэтрин подумала, что перед ней новая семья Кастелли. Сейчас все очень изменились, перестали быть сухими и сдержанными, какими она увидела их в первый день рядом с Джанни. Во взгляде Луки больше не было ненависти, а в ее душе – смутной тоски от того, что она выбрала не того человека. В комнате царила любовь во множестве ее проявлений.

– Вы действительно поженитесь в июне? – спросила Лили, кода они устроились на диване. Она не сводила глаз с сына, которого Рафаэль держал на руках, улыбаясь при этом так, что мог озарить светом всю Северную Италию. – Остался месяц.

– Лука планирует устроить грандиозное торжество, – рассмеялась Кэтрин. – Но деталей я не знаю, он все скрывает.